Мама, получается, что Иисус сам с Собой разговаривал?
Нахмурила бровки, и темные глаза смотрят так серьезно и сосредоточенно. Носик взопревший, мягкие ручки теребят мою руку. Вопрос вполне законный: если Иисус — Бог, и Отец – Бог, то с кем тогда Иисус разговаривал в Гефсиманском саду? И где вообще был Отец в это время? И сейчас разве Иисус слышит нас?
Мы читаем детскую Библию и временами нет-нет, да и прорвется шквал вопросов. В этот раз вопросы коснулись темы, которая поднималась до нее за много веков – тема о Триединстве Бога. Чтение детской Библии обернулось в обсуждение богословия: простота изложения в такой Библии не спрятала нас от сложных тем, и мы встали перед вопросами, которые приоткрывают оконце ее сердечка, сотворенного Богом для Бога. Бог создал ее, такую вот потешную, очень шубутную с мощным двигателем внутри. Он ее сотворил, чтобы она Его знала и жила для Него. И вопросы эти открывают мне также, что каждому человеку нужно это знание о Боге. Как бы ни упрощали мы Его истину, сама по себе она – глубокая как океан, который не проигнорируешь, не обойдешь, не спрячешь.
Я часто слышу среди христиан – зачем нам богословие, не надо нам никаких знаний, надо просто жить. Но такая вот установка меня всегда удивляет: как же жить жизнью, угодной Богу, если не знаешь ничего о Нем? Как же любить того, о Ком мало что понятно? Как можно игнорировать вопросы и не искать на них ясного ответа? И как можно произвольно решить игнорировать призыв Библии к знаниям и поиску мудрости (Пр. 3:13)?
Вот какие возражения часто произносятся вслух:
— в знаниях есть своего рода опасность: они могут привести к пустому себялюбию. Надо стремиться к простоте.
Это верно, и Павел тоже против этого предупреждал (1 Кор. 8:1). Такое знание ослепляет тебя настолько, что ты уже больше не видишь брата с его слабостями, но только свое убеждение, в результате чего брат соблазняется и падает (1 Кор. 8:9-11). Настоящее знание и убеждение должны всегда привести Тело к росту в любви – для такой цели Бог дал учителей церкви (Еф. 4:11-16). Поэтому и всегда говорил церквям, как он молится о том, чтобы Бог дал им мудрость и разумение (Еф. 1:17,18; 3:18; Кол.1:9). Дело не в самом знании, а в мотивации: зачем мы ищем это знание?
Стремление к «простоте» не должно превышать стремление к мудрости, укорененной в страхе перед Богом, а не то окажется, что простота вдруг оказалась глупостью. А о глупости тоже много что написано в Библии. Я знаю многих, кто назвал бы себя «простым» человеком, и ни один из них не избегает знания. Я так же знаю многих глупцов, невежество которых приводит ко многим проблемам.
— глубокие темы и вопросы обсуждались на протяжении многих веков, и ответов на них много. Разнообразие толкований может серьезно напугать, лучше уж захлопнуть книжку и не тревожить душу.
Это, пожалуй, самый веский аргумент. Действительно, толкований о сложных вопросах много. Но надо помнить о том, что большинство различий в толкованиях основано на том, считают ли авторы Писание полностью богодухновенным и полностью верным, не противоречащим самому себе. Либеральный подход к Библии произвел массу мнений и массу споров, которые достаточно нетрудно отсеять, задав вопрос: оспаривает ли автор непогрешимость Писания? Искренность, убедительность и серьезность чьих-то убеждений не означают, что они истинны – можно с большой уверенностью бродить во тьме, руководствуясь своим собственным светом.
Но для детей Бога не так: они могут руководствоваться светом полного совета Бога. Мы живем в такой привилегированный период: у нас есть полное Слово, с которым мы можем сопоставить суждения и выявить ложь. И никакое еще поколение не имело такого широкого доступа к информации об истории церкви. О чем действительно говорил Августин и о чем сердился Мартин Лютер, что защищал Иоанн Гус, и почему сожгли на костре прилюдно Уильяма Тиндейла? За какие такие идеи эти люди решили встать и поднять свой голос и почему эти идеи стоили им жизни и страданий? Если бы эти люди решили не заморачиваться богословием, где бы мы сейчас были?
— зачем заморачиваться абстрактным, когда надо жить конкретным?
Это возражение показывает непонимание природы истины, открытой нам в Писании. Мы, существа конкретные, сотворены абстрактным Богом, не имеющим формы и чьи мысли выше наших, чьи помыслы выходят за рамки времени. Из-за этого человека нельзя свести только к его конкретной форме – если бы это было возможно, то тогда коммунизм и материалистическое мировоззрение смогли бы ответить на все наши вопросы и могли бы обеспечить нам светлое будущее. Но в этом человек испытал полный провал – потому что материализм, нацеливающийся только на оболочку, не смог достичь сути всего, которая сама по себе абстрактна. Человек духовен, как и материален. Зацикливаясь на одном, мы сокращаем полную картину, обедняя его, и оставляя человека взращивать сад на асфальте, в то время как Библия постоянно дает нам полную картину: конкретное не возникает само по себе, оно прорастает из абстрактного. Бог показывает нам Свою силу и мощь, Свой характер и Свои обещания – и потом призывает нас поступать «достойно Благой Вести» (Флп. 1:27). Поэтому мы натыкаемся в посланиях Павла на его «посему» (Рим. 12:1), и поэтому большая часть Библии посвящена не указаниям, а именно чистому богословию.
Красота Библии заключается в том, что она не извиняется, когда говорит о сложных вещах, когда двояко отвечает на наши вопросы. Она не оправдывается, когда в ответ на «как и почему» она отзывается ответным вопросом: «Кто?». Вспомните Иова, который горевал о состоянии своих дел, и которому Бог прочитал долгую лекцию, подвигнувшую Иова на раскаяние (Иов. 42:6). Эта лекция была богословием – словом о Боге, чей план не нарушишь и кому не посоветуешь, что и как делать.
У меня есть предложение: что, если мы будем говорить о Боге и Библии так, как говорит о них сама Библия? Что если мы будем руководствоваться не своими установками и понятиями о жизни, а руководствоваться тем, как Библия сама себя представляет? Будем говорить о Боге. Будем говорить о Его характере. Будем говорить о Его благодати, милости до небес и о Его святости и суде. Многое, что нам кажется взаимоисключающим, на самом деле Библия представляет как часть полной картины, красивой, многогранной, взаимосвязанной.
И будем говорить об этом всегда привязывая это к нашей жизни – так же, как это делает Библия. Красота Божьего плана в том, что абстрактное стало конкретным, оно облеклось плотью и показало нам, какой Бог. Когда мы говорим о том, что Бог имеет высшую власть надо всем, мы должны говорить и о том, что это означает для меня сегодня. Когда мы говорим, что Он Триедин, мы должны обращать наше внимание на то, какое значение это имеет для нашей веры.
И будем говорить с детьми, питать их сердца живым Словом, не избегая при этом трудных вопросов. Лучше сказать: «не знаю», чем отмахнуться и умалить важность какой-то истины. Дети впитывают гораздо больше, чем мы себе можем представить.
Приглажу ее растрепанные волосы и постараюсь ответить на вопросы о триединстве Бога насколько может выразить мой корявый человеческий язык, и насколько может вместить ее пятилетний ум, руководствуясь опять таки принципом – как представляет это понятие Библия, и не пытаясь привязать его к яйцу, воде или клеверу. И заодно поговорим о том, как Отец и Сын любят друг друга и хотят, чтобы и мы пребывали в любви друг ко другу и к Нему.
Ученица Христа, жена пастора, мама четверых детей, преподаватель Библии в поместной церкви.